Эммаус-Никополь

Османский период (1517-1917 гг.)

Возобновляется мореплавание между Италией, Грецией и Святой Землей. Османы вводят систему «миллетов», признающую и защищающую административную автономию различных религиозных общин. Начинается экономическое возрождение Святой Земли. Все это приводит к увеличению притока паломников из Европы и росту научного интереса к Святой Земле.  

 В этот период паломники, путешествующие из Яффо в Иерусалим снова начинают использовать южную дорогу через Рамле, Латрун и Абу-Гош. Клан Абу-Гош контролирует дорогу на Иерусалим и взимает с путешественников плату за проезд («кафар»).

Проводники, сопровождающие паломников, приписывают местам вдоль дороги библейский смысл, который зачастую не соответствует исторической правде. Так, замок Торон рыцарей, чье название было преображено арабами в эль-Латрон (Латрун), начинает почитаться паломниками как родина разбойника (по-латыни: «латро, латронис»), покаявшегося на кресте (Лк. 23:32-43). Традиция гробниц Маккавеев в Латруне (см. выше, Период крестовых походов  и Мамлюкский период) также сохраняется, но по временам переносится на храм (или мечеть) к северу от Латруна, в Эммаусе. Эта традиция в то же время изменяется, и, вместо гробниц Иуды Маккавея и его братьев, здесь начинают почитать захоронения семи братьев, мучеников антиохийских эпохи Маккавеев (2-ая книга Маккавейская, 6:18 -7:42).

Проводники показывают паломникам могилы Иуды Маккавея и его братьев также в Цубе, которую они выдают за Модиин. Карьет эль-Эйнаб (Абу-Гош) почитается как Анатот, родина пророка Иеремии, а память о явлении Христа в Эммаусе для западных паломников окончательно перемещается в Кубейбе. После того, как, в начале 16-го века турки изгоняют монахов-францисканцев из Сионской горницы, ежегодное паломничество в память об установлении Христом Евхаристии переносится в Кубейбе (см. A. Bassi, «Emaus, città della Palestina», Torino, 1884, стр. 84, см. здесь).

 Первое по времени свидетельство о предании, связывающем Латрун с евангельским Благоразумным Разбойником, оставил французский путешественник 16-го века Дени Поссó, прибывший в Рамле с группой паломников 1-го июля 1532 года. 2-го июля паломники отправляются в путь к Иерусалиму:

«…На протяжении 10 миль мы шли по хорошей дороге до замка Разбойника Благоразумного, который (стоит) на первом пригорке пустынных мест. Он большой, но разрушенный, и все же выглядит величественно. Он находится в 10 милях от Рамы (Рамле)…»

 («Le voyage de la Terre Sainte composé par maître Denis Possot», Ch. Schefer, изд., Paris, 1890, стр. 161, см. здесь, перевод наш). 

 Итак, будучи ввиду того места, где родился сей благой исповедник, (...) посколько небезопасно тебе сходить с коня и входить для молитвы в храм, то сидя на коне, на осле или на муле, поручи себя тому разбойнику в молитве. (...)  Слева оттуда, на расстоянии полета стрелы, находится место и храм, называемый Маккавеи, ибо здесь они родились, и здесь были погребены после своего триумфа. В этом месте много оливковых и фиговых деревьев, и потому паломники, идущие в Иерусалим, часто отдыхают здесь у колодца с живой водой. Паломник и чтитель Бога, ты можешь свободно зайти в этот храм, чтобы помолиться Богу и поклониться святым мученикам ...»

 (Bonifacius Stephanus Ragusinus, «Liber de perenni cultu Terrae Sanctae et de fructuosa eius peregrinatione», Venetiis, 1875, стр. 99-100, см. здесь, перевод наш).

Согласно Ф.-М. Абелю, под храмом Маккавеев, находящемся на «расстоянии полета стрелы» к северу от дороги на Иерусалим, Бонифаций Рагузский подразумевает не что иное, как храм крестоносцев в Эммаусе (см. Vincent, Abel, «Emmaüs», Paris 1932, стр. 377, см. здесь).

Сочинение Бонифация Рагузского оказало влияние на многих последующих путешественников, на долгое время определив их интерпретацию архитектурных памятников Эммауса-Никополя и Латруна.

Так, паломник Жан Зуаллар из города Ат (ныне в Бельгии), посетивший Святую Землю в 1586-м году, в своей книге «Благочестивейшее путешествие в Иерусалим» сообщает следующее:

«… Сев на ослов, мы выехали из Рамы (Рамле) в предпоследнюю субботу августа 1586 года, за два или три часа до рассвета. (…) Продолжая наш путь, на рассвете мы увидели по левую руку, немного ниже дороги, в небольшой и достаточно приятной ложбине, усаженной маслинами, маленькую церковь, превращенную в мечеть, и некогда посвященную, по словам брата Бонифация Стефани, епископа Стагно, семи братьям Маккавеям, жестоко замученным вместе со своей благой матерью жестоким Антиохом, царем Сирии, по прозванию Епифан… Говорят, что согласно преданию, те семь братьев Маккавеев родились в сем месте и впоследствии были погребены здесь. Один брат-францисканец, уже совершивший в прошлом сие путешествие, показал нам ту церковь на пути, и вместе с ним мы почтили её молитвой. Он указал нам ещё на одно место, по правую руку и почти напротив, на холме, что, по его словам, было раньше церковью Благоразумного Разбойника, с прилегающим большим и красивым монастырем в форме крепости, построенном по приказу Елены (матери Императора Константина Великого) в честь Благоразумного Разбойника. (…) Сей разбойник звался Дисмас, он был уроженцем сего места, посему и называемого «Кастелло де буон ладро» (крепостью Благоразумного Разбойника). (…) От Раммы (Рамле) досюда насчитывают десять миль или около того…» 

(«Le tres devot voyage de Ierusalem», faict et descript par Iean Zuallart, Anvers, 1608, книга 3, глава 4, стр.15-16, см. здесь, перевод наш.

 Другой вариант того же рассказа Зваллара был опубликован  в: «Il devotissimo viaggio di Gerusalemme fatto e descritto in sei libri dal Sig. Giouanni Zuallardo», Roma, 1587, книга 3, стр. 114- 117, см. здесь).

 Из рассказа Зваллара мы впервые узнаем о превращении церкви Эммауса в мечеть.

Голландский путешественник Йан ван Кoтвейк (Jan van Cootwijk, в латинской форме - Johannes Cotovicus), посетивший Латрун в октябре 1598 года, сообщает аналогичную информацию:

«... На десятой миле от города (Рамле) мы поднялись на холм, усаженный оливковыми и фиговыми деревьями, на вершине которого находится старинный замок, разрушенный и без обитателей. Он был от нас по правую руку, и мы прошли мимо него. Его обычно называют замком Благоразумного Разбойника Дисмаса, так как полагают, что сие есть место его рождения. В прошлом это было великолепное святилище, остатки которого до сих пор многочисленны, и руины которого весьма обильны: оно по сей день почитается христианами-католиками. Прохожие приветствуют его издалека, почитая Христа, обратившего разбойника к себе, и смиренно молят Его, дабы и их Он в равной степени обратил  к Себе, и мы также совершили эту молитву. За это причитается индульгенция на семь лет, дарованная Верховным Понтификом. Слева, на расстоянии вержения камня, есть турецкая мечеть, которая ранее была освящена по христианскому обряду в честь семи святых мучеников Маккавеев (чьи тела, как полагают, похоронены в этом месте); рядом с ней находится источник превосходной воды.»

(Cotovicus, «Itinerarium Hierosolymitanum», Antverpiae, 1619, стр. 143, см. здесь, перевод наш).

Индульгенция, дарованная паломникам, молящимся в Латруне, о которой говорит Котвейк, упоминалась уже в середине 14-го века братом Никколо из Поджибонси (см. выше, Мамлюкский период).

Брат Франческо Кварезми, Хранитель Святых мест в 1616-18 г.г., в своем труде по библейской истории и археологии «Historica, theologica et moralis Terrae Sanctae elucidatio», написанном между 1616 и 1626 годами, подвергает ученой критике указания Бонифация Рагузского: 

«Паломники, идущие в Иерусалим, переночевав в Раме (Рамле), направляют свои шаги на восток, к Святому граду. Длина пути из Рамы в Иерусалим равна приблизительно тридцати милям; за исключением восьми или десяти миль по равнине Рамы, красивой, пространной и плодоносной, весь остальной путь достаточно труден и почти полностью проходит по горам и холмам. После приблизительно  десяти миль пути, по правую руку от дороги, на расстоянии около полумили на холме виден некий замок, в достаточно разрушенном состоянии, в котором когда-то был большой храм, сегодня почти полностью разрушенный. Местные (жители) называют его "Замком Благоразумного Разбойника" в память о том разбойнике, который быв повешен на кресте рядом со Христом, сказал Ему: "Господи, помяни меня, когда придёшь в Царствие Твоё" (от Луки, 23, 42), и в ответ заслужил услышать: "Аминь, говорю тебе, сегодня будешь со Мною в раю" (стих 43). Однако не ясно, по какой причине так называется (это место), потому ли, что тот разбойник здесь родился или по другой, похожей, причине. Бонифаций (Рагузский), основываясь на предании, утверждает, что и храм, чьи развалины ныне видны, был построен в его (разбойника) честь. Но согласно мнению других, (разбойник тот) родился не здесь, а в Египте. (…) Оставив этот сомнительный вопрос, скажем, что в этом месте был храм, воздвигнутый благочестивыми христианами ради его (Разбойника Благоразумного) почитания. Недалеко от Замка Благоразумного Разбойника, в двухстах шагах приблизительно слева от дороги, находится место и церковь, называемая Маккавеи или Церковь Маккавеев. Мы попытаемся понять причину этого названия. Бонифаций в своем описании паломничества из Иоппии в Иерусалим пишет следующее: "Слева, на расстоянии полета стрелы, находится место и храм, называемый Маккавеи, ибо здесь они родились, и здесь были погребены после своего триумфа. В этом месте много оливковых и фиговых деревьев, и потому паломники, идущие в Иерусалим, часто отдыхают здесь у колодца с живой водой..." Я думаю, что Бонифаций, часто бывавший в этих краях, основывается здесь на местном предании и имеет в виду семь братьев Мучеников Маккавеев, ибо кроме них Церковь никаких Маккавеев мучениками не почитает. Вместе с тем, я обращаю внимание на две вещи в словах этого автора, которые считаю не соответствующими действительности. Во-первых, что эти братья Маккавеи родились в этом месте, и во-вторых, что их тела были погребены здесь после мученичества. Что касается первого, то, как пишет Иосиф Еврей в трактате  "О господстве разума или о Маккавеях", семь святых мучеников Маккавеев родились не здесь, а в селении Сусандр (т. е. Шефарам, примечание переводчика): "Семь братьев Маккавеев из селения Сусандр в Иудее (…) были отведены со своей матерью, по имени Саломона, в Антиохию во времена Антиоха Епифана." (…) Что касается второго утверждения Бонифация, а именно, что Маккавеи претерпели мученичество в этом месте, оно явно является неправильным… Не в этом месте Святые Маккавеи потерпели мученичество и были погребены, как говорит Бонифаций, а в Антиохии. (…) Если же скажут, что в городе Модиине родились и погребены были те герои Маккавеи, то этому противопоставим то, что это касается не Маккавеев-мучеников, а других Маккавеев, которые жили после них и отличались добродетелью и силой духа и сражались за Господа, за что и прозваны были Маккавеями, что означает "борцы". (…) Я считаю, следовательно, что сие место получило название от храма, построенного здесь благочестивыми верующими в честь Мучеников Маккавеев, и превращенного теперь в турецкую мечеть. Можно, однако, также предположить, что храм сей был построен в память о большом числе (воинов) из войска Маккавейского, убитых здесь врагами (1 Книга Маккавейская, 5, 12)…»

(Franciscus Quaresmius, «Historica, theologica et moralis terrae sanctae elucidatio», Antverpiae, 1639, т. 2, главы 5-6, стр. 12-14, см. здесь, перевод наш).

Французский монах Эжен Рожэ (Eugène Roger), путешествовавший в 1632 году, помещает, подобно Кварезми, место рождения мучеников-Маккавеев в Сесамбре-Шефараме (см. Eugène Roger, «La Terre Saincte», Paris, 1646, стр. 46-47, см. здесь; Vincent, Abel, «Emmaüs», стp. 377, сноска 1, см. здесь) и не упоминает церкви Маккавеев в Эммаусе:

«На расстоянии трёх льё от Анатота (Абу Гоша) и шести от Иерусалима, к западу, на дороге, ведущей к Яффо, есть селение, стоящее на невысоком холме, в ста шагах от дороги, к югу. Там видна ограда церкви, от коей сохранилась небольшая часть свода над нефом, и там живут мавры, платящие дань Газскому паше, которые собирают со всех христиан и евреев, проезжающих там, по две монеты в двадцать солей. Утверждают, что эта церковь стоит на месте, где жил Димас, разбойник благоразумный, распятый со Спасителем. Это место было названо "Ладрон" итальянцами.»

 (Eugène Roger, «La Terre Saincte», Paris, 1646, стр. 153, см. здесь, перевод наш).

Французский паломник Жан Дубдан (Jean Doubdan), посетивший Святую Землю в 1652 г., рассказывая о посещении Латруна, также, как и Эжен Рожэ, не упоминает церкви Маккавеев (Jean Doubdan, «Le voyage de la Terre sainte», Paris, 1666, стр. 39-40),  а его современник и соотечественник францисканец Жак Гужон (Jacques Goujon) высказывает по поводу храма «близ дома Разбойника Благоразумного» те же сомнения, что и Кварезми (Jacques Goujon, «Histoire et voyage de la Terre Sainte», Lyon, 1670, стр. 109-111).

Но поскольку они не знают, ни что такое стадия, ни что такое "галвэ" (غلوة), то есть "расстояние полёта стрелы", слово, которое у арабов служит для объяснения того, что мы понимаем под стадией, их можно простить за их невежество.

На самом же деле, этот храм был посвящён святым Маккавеям, почти единственным ветхозаветным святым, почитаемым в Латинской Церкви наравне с новозаветными, в то время как греки и другие восточные (Церкви) почитают многих других (ветхозаветных святых).  Святой Престол даже позволил священникам ордена св. Франциска, так достойно служащим в Святой Земле, совершать посвященные им службы на этом Востоке. Я не знаю, кто основал этот храм, ни по какой причине он был посвящён эти святым мученикам, разве что потому, что они были ревностными защитниками славы Божией в Святой Земле. Они должны были стать примером для христиан-крестоносцев и для паломников, дабы вдохновить их и внушить им горячее желание не щадить ни жизни, ни крови ради Веры. 

Жители Амваса собрались в большом количестве, недовольные тем, что христиане появились на их землях с таким почетом. Они увидели, что мы почтили этот храм и помолились в нём, и я с болью услышал, как они договаривались в тот же день осквернить его и поместить там своих животных. На расстоянии четырёх или пятисот  шагов оттуда, с правой стороны,  находится селение Разбойника Благоразумного, которое сами арабы называют Латрун, именем, которые они взяли у латинян. Это был небольшой и крепкий город, удачно помещённый на вершине довольно крутого холма. Там до сих пор видна достаточно высокая церковь величественного вида, которая была посвящена святому Разбойнику, но будучи попорчена неверными, стоит в руинах. (…) Мы встретили в этом селении голодных арабов, которые берут с паломников налог за проезд, называемый "гафар". (…) После короткого пути мы подошли к горам Иудеи и к долине, называемой Вади Али (т. е. Шаар ха-Гай – примечание переводчика).»

 («Voyage nouveau de la Terre-Sainte par le R. P. Naud, de la Compagnie de Jésus»; Paris, 1702, кн. I, гл.VIII, стр. 45-48, см. здесь, перевод наш).

Реланд правильно идентифицирует Эммаус-Никополь в долине Айалон, хотя и восстает против его отождествления с Эммаусом, упоминаемым в Евангелии от Луки. Роланд выдвигает теорию о существовании двух разных Эммаусов в районе Иерусалима: «Эммаус в горах», упомянутый в Евангелии от Луки на расстоянии 60 стадий от Иерусалима, и «Эммаус на равнине», также известный как Никополь, расположенный в 10 милях от Рамлы, упоминающийся в книгах Маккавейских. Эта теория оказала большое влияние на последующих авторов вплоть до наших дней:

«Вопрос об Эммаусе очень сложен. Если Эммаус отстоит от Иерусалима всего лишь на 60 стадий, как же о нем сказано, что он расположен на равнине (1 Макк. 3,40)? Равнинная область находится дальше к западу от Иерусалима. Все письменные рассказы паломников, а также устные рассказы очевидцев единогласно утверждают это. В десяти римских милях от города Рамы, через который проходит путь из Яффо на Иерусалим, (путешественники) оставляют равнину,  поднимаются в горы и идут по ним до Иерусалима. Это хорошо известно и неоспоримо. К тому же, об Эммаусе, впоследствии названном Никополем, есть много свидетельств. Однако Никополь отстоял от Иерусалима на 22 римские мили, то есть на 176 стадий, как написано в древнем описании путешествия в Иерусалим (т. е. в рассказе Анонимного паломника из Бордо - примечание переводчика). Насколько это расстояние отличается от 60 стадий! К тому же удивительно, что, не обращая (на это) внимания, в древних текстах о Никополе рассказывают многое, что совсем не соответствует Эммаусу, упоминаемому Лукой. Я изложу вопрос в нескольких словах. Я постараюсь разъяснить, что Эммаус, упоминаемый Лукой, и Эммаус, носивший название "Никополь", являются весьма разными и друг от друга удаленными местами. Во-первых, упомянутый Лукой Эммаус был κώμη, селением, в 60 стадиях от Иерусалима. (...) Эммаус же, называемый Никополем, был городом, отстоящим от Иерусалима на 22 римские мили, то есть на 176 стадий. Во-вторых, Эммаус (Никополь) находился на равнине, в том месте, где начинают возвышаться Иудейские горы. Это пишет Иероним в комментарии на Даниил, гл. 12. (...) Можно ли сказать это о месте, находящемся всего лишь в 60 стадиях от Иерусалима? Разве там начинают возвышаться Иудейские горы? Нет, это в том месте, где был Никополь, в 22 милях от Иерусалима и в 10 милях от  Лидды, там, где сейчас виден замок Разбойника Благоразумного, (именно) в этом месте начинают возвышаться Иудейские горы. Это знают все, кто путешествовал этим путем или читал недавние рассказы паломников. Это также соответствует свидетельству талмудических писателей: "От Бет-Хорона до моря есть три региона: от Бет-Хорона до Эммауса - горы, от Эммауса до Лидды - равнина, от Лидды до моря – долина". (...) Насколько все становится ясным, если Эммаус находится там, где мы его помещаем, т. е. в 10 римских милях от Лидды по направлению к Бет-Хорону! (...) Книга Древностей XIII, 1 говорит, что иудеяне укрепили город Эммаус и построили в нем башни, смотри 1 Маккавеев, 9, 50 (На самом деле Иосиф Флавий в "Иудейских Древностях" XIII, 3, как и 1 Макк., 9, 50, говорит об укреплении Эммауса греками, – примечание переводчика). Я предполагаю, что (именно) от этих башен и укреплений или от других, построенных позже римлянами, остались теперь руины, привлекающие внимание по правую руку от большой дороги, ведущей из Яффо, и обычно называемые замком Разбойника Благоразумного. Во всяком случае, расстояние от этих руин до Диосполя (Лидды) равно расстоянию в X римских миль, упоминаемому между Никополем и Диосполем...»

 («Hadriani Relandi Palaestina ex monumentis veteribus illustrata», Trajecti Batavorum (Utrecht), 1714, т. I, стр.426-429, перевод наш, оригинальный текст здесь). 

В течение всего Мамлюкского и в начале Османского периода селение Кубейбе, к северо-западу от Иерусалима, почиталось как Эммаус большинством западных паломников, но, начиная с 1760-го года, паломникам становится невозможным посещать Кубейбе из-за постоянных междоусобных войн между местными арабскими кланами. Храм в Кубейбе, таким образом, был заброшен с 1760-го до 1852-го года (См. V. Guérin, «Description géographique, historique et archéologique de Palestine», т. 1, Paris, 1868, стр. 360).

  В апреле 1767 года флорентийский академик Джованни Марити (Giovanni Mariti) посещает Эммаус с караваном, состоящим из греков и армян. Он подтверждает информацию о. Мишеля Но о том, что местные христиане помещают место явления Христа именно здесь. Марити не соглашается с ними, основываясь на труде Реланда, и повторяет старую легенду о семи мучениках Маккавеях:

«Пройдя расстояние около десяти миль по плодородной равнине, доходят до селения под названием Амвас, где  уже понемногу начинаются Иудейские горы. Здесь организуются караваны в направлении Газы и Каира, и, по дороге в Египет, отдыхают караваны из Дамаска. Селение, носящее сегодня арабское название "Амвас", когда-то было городом, называвшимся "Аммаус" или "Эммаус", а позже - "Никополь". (...) Этот Никополь в христианскую эпоху был городом с епископским престолом, подчинявшимся (архиепископу) Кесарии в Палестине (Вильгельм Тирский, кн. XIV, гл. 12). Многие из восточных христиан, введенные в заблуждение сходством названий, считают его селением Эммаус, куда Господь наш пришел в день Своего Воскресения. Однако то (селение) находилось всего в шестидесяти стадиях от Иерусалима (от Луки, XXIV, 13), в  то время как Эммаус, о котором мы говорим, отдален от (Иерусалима) на сто семьдесят шесть стадий или двадцать две мили. (…) 

"Известны три места под названием "Эммаус" в Палестине:

 1. Тот город, который впоследствии был назван Никополем.

 2. Селение, упомянутое в Евангелии от Луки.

 3. Место близ Тибериады, получившее свое название, по-видимому, из-за терм." (Адриан Реланд в "Palaestina ex monumentis veteribus illustrata", кн. III)

  Недалеко от деревни Амвас, на поле, где растут несколько маслин, видна почти целая церковь, которая некогда была посвящена святым мученикам Маккавеям, пострадавшим в Антиохии при Антиохе Епифане. Позже она стала мечетью, а теперь вконец заброшена и стала прибежищем для презренных животных.  По возвращении на большую дорогу, не очень далеко от церкви Маккавеев, по правую руку, встречается село Латрун, которое в христианскую эпоху было замком под названием "Castrum Boni Latronis", как его называют латинские писатели ... »

(«Viaggi per l'isola di Cipro e per la Soría e Palestina fatti da Giovanni Mariti accademico fiorentino dall anno 1760 al 1768», Firenze, 1770, т. III, стр. 18-21, см. здесь, перевод наш.)

Мы видим из рассказа Дж. Марити, что местные жители, недовольные приходом христианских паломников, исполнили угрозу, услышанную ещё о. Мишелем Но, и превратили храм в Амвасе в хлев.

Открытие Эммауса заново

 С первой половины 19-го века Святая Земля переживает большие изменения, связанные с упадком Османской империи и экспансией европейских колониальных держав на Ближнем Востоке. В этот период начинается современное научное исследование Палестины. 

 Однако Рёдигер отмечает, что не все кодексы согласны с обычным вариантом 60 стадий и что в нескольких рукописях есть вариант 160 стадий, очень хорошо соответствующий  этому Эммаусу, называвшемуся Никополь в средние века, что, без сомнения, может подтвердить древнюю церковную традицию с ним связанную. На самом деле, на сей день неизвестен никакой другой Эммаус, который мог бы лучше, с исторической точки зрения, претендовать  на то, чтобы быть сценой рассказа о Воскресении Спасителя, и у которого большое расстояние к Западу (от Иерусалима) не представляло бы само по себе трудности.» 

(Carl Ritter, «Vergleichende Erdkunde der Sinai-Halbinsel, von Palästina und Syrien», Berlin, 1852, т. 3, ч. 1, стр. 545-546, перевод наш, оригинальный текст здесь).

Сначала на десять минут мы вернулись на нашу вчерашнюю дорогу, а затем прошли по высокому склону, в северном направлении приблизительно 65 градусов к Западу. В 7.25 мы обошли лежащий слева хребет и увидели Амвас и Латрун прямо перед нами в южном направлении, в 47 градусах к западу.

Постепенно спускаясь, мы прибыли в 7.40 к деревне Амвас, лежащей на отлогом западном склоне скалистого холма, достаточно высоком, чтобы оттуда открывался обширный вид на равнину. Это бедная деревушка состоит из нескольких жалких домов. Там есть два источника или колодца с чистой водой; один в деревне, а другой немного ниже по пологому склону к западу. Первый из них, возможно, упоминается Созоменом в пятом веке, Феофаном в шестом, и Виллибальдом в восьмом веке, как расположенный на перекрестке трех дорог (in trivio), и обладающий лечебными свойствами.

  Мы заметили также фрагменты двух мраморных колонн, и нам рассказали о недавно найденных поблизости саркофагах. Но главной реликвией старины являются руины древней церкви, к югу от деревни. Некогда это была изящная постройка, сделанная из больших обтесанных камней. Округленная восточная стена, а также два западных угла все еще видны; но промежуточные части лежат в руинах. Таково нынешнее состояние древнего Никополя. Я думаю, никто не сомневается в том, что этот Амвас есть древний Эммаус или Никополь, расположенный у подножия гор, в 22 римских милях от Иерусалима и в 10-ти от Лидды в соответствии с Itin. Hieros. (Анонимный паломник из Бордо). (...) Деревню Амвас, хотя и заметную с дороги, до сих пор, кажется, не посещал ни один путешественник. Очень интересный исторический вопрос связан с этим местом; а именно, является ли оно новозаветным Эммаусом, куда шли два ученика из Иерусалима, когда Иисус, приблизившись, пошел с ними в день Своего воскресения? Текст Нового Завета, каким мы его знаем сегодня, говорит о расстоянии в 60 стадий от этого места до Иерусалима. Если это прочтение верно, то оно, конечно, полностью исключает любую связь с современным Амвасом, находящимся, по меньшей мере, в ста шестидесяти стадиях от Святого града. Тем не менее, не может быть никаких сомнений в том, что с самой ранней эпохи, идущей за апостольской, Церковь считала Никополь, как его тогда называли, тем местом, где произошел этот эпизод (из Евангелия). И Евсевий, и Иероним в четвертом веке говорят об этом с большой ясностью. Один из них был ведущим епископом и историком, а другой ученым и переводчиком Писания. Ни они, ни любой другой древний автор, как кажется, никогда не помещали Эммаус в каком-нибудь другом месте. (…)  Возражения против этой интерпретации хорошо представлены у Реланда и у других. (…)

  Итак, проблема представляется следующим образом: с одной стороны качественные рукописи дают расстояние в сто шестьдесят стадий между Эммаусом и Иерусалимом. В этом месте находилось место под названием Эммаус, которое существует до сих пор как деревня Амвас. К тому же, это подтверждается критическим судом ученых, живших в стране близко к тому времени, а также непрерывной традицией первых тринадцати веков (христианства). С другой стороны, в большинстве ныне существующих рукописей, написанных вне Палестины, находится прочтение "60 стадий", которое подтверждается только лишь сомнительным текстом Иосифа (Иудейская война 7,6,6 - примечание переводчика). Но на этом расстоянии (от Иерусалима) нет и не было места под названием Эммаус. (...) Что касается Нового Завета, есть два разных прочтения. Одно (60 стадий) наиболее часто встречается в рукописях и в изданиях, но не имеет достаточного основания. Второе прочтение в рукописях (160 стадий) подтверждается фактами, мнением древних ученых и ранним непрерывным преданием. После долгого и неоднократного размышления я расположен согласиться с суждением  Евсевия и Иеронима…»

(«Later Biblical Researches in Palestine and the Adjacent Regions: a journal of Travels in the Year 1852 by Edward Robinson, Eli Smith and others», London, 1856, стр. 146-150, перевод наш, оригинальный текст здесь).

  Вслед за Робинсоном, многие ученые конца 19-го- начала 20-го века признали Эммаус-Никополь новозаветным Эммаусом, что оказало большое влияние на дальнейшее изучение этого места.

 Если до второй половины 19-го века паломничества из Европы в Святую Землю совершались лишь отдельными лицами, имевшими для этого средства и возможности, то, начиная с середины 19-го века, регулярно организуются групповые паломничества для более широких слоев европейского общества. Паломники прибывают в Яффо на кораблях, а затем направляются через Рамле и Латрун в Иерусалим. 

В этот же период (1852-1861 г.г.) монахи-францисканцы возрождают паломничество в Кубейбе и выкупают территорию местного храма из рук мусульман. Начинается усиленная борьба между богословами и историками, сторонниками Эммауса в Кубейбе, и исследователями, сторонниками Эммауса-Никополя.

Неправы те паломники, к числу которых раньше принадлежал и я, которые с безразличием обходят его стороной. Огромное количество развалин, которые мы исследовали в течение четверти часа, превзошло мои ожидания. (...)

Весьма довольный близким знакомством со значительными и в то же время малоизвестными паломникам руинами, в 9.45 я отправился к дороге из Рамле в Иерусалим. Я пересек её в северном направлении и в 9.57 достиг руин Амваса.  Эти остатки церкви Никополя, как их именуют и сами жители селения Амвас, заслуживают большого внимания. До сих пор эти настолько близкие к дороге развалины, как и руины Латруна, которые к ней ещё ближе, очень редко посещались паломниками... Виной тому, что их так редко замечают, является темно-серый цвет этих зданий. Сохранилась заалтарная восточная конха церкви и  южный свод с круглой аркой. Крепко сложенная заалтарная стена состоит из хорошо подогнанных и выгнутых в соответствии с изгибом конхи камней длиной в 8 футов 10 дюймов  (ок. 2,5 м) и высотой в 2 фута 10 дюймов (ок. 70 см). Эта церковь весьма напоминает церковь св. Анны близ Бет-Джибрина (Бет-Гуврина), и, насколько я могу судить, это - древнейшие в Палестине развалины церкви. Их можно датировать 4-м веком. Деревня находится в трех минутах к северу от церкви, а между ними немного к западу находится источник, из которого черпают воду. Вода хорошая, но не более того. Деревня достаточно приятна, она расположена на пологом склоне с востока на запад. Она, однако, невелика, и дома уродливы.»

(«Titus Toblers dritte Wanderung nach Palästina im Jahre 1857», Gotha, 1859, стр. 186-187, перевод наш, оригинальный текст здесь).

Дома грубо сложены из мелких камней. Недалеко от деревни находится древний колодец, вода в котором неисчерпаема и изобильна. На склонах близлежащих гор видны несколько погребальных пещер. Немного к югу от последних домов Амваса, на небольшой возвышенности, находится сооружение с куполом, в котором жители почитают память какого-то мусульманского святого. Святилище это окружено поясом из кактусов. Дальше на юг, в четырех минутах от Амваса, стоят развалины византийской церкви, чьи нефы полностью разрушены, узнаваемо только ее местоположение. Сохранились, по крайней мере частично, лишь три апсиды, обращенные к востоку, состоящие из рядов великолепных каменных блоков, очень хорошо обтесанных, среди которых некоторые вытесаны выпукло (с боссажем). Это все, что осталось от древнего города Эммауса, позже получившего название Никополь, и вернувшего себе свое первоначальное название после арабского завоевания. Колодец и несколько могил принадлежали, вероятно, еврейскому городу, а от христианского города остались лишь упомянутые мной руины византийской базилики.  Я отношу их к первым векам Церкви из-за их большого сходства с базиликой Святой Анны, находящейся недалеко от Бейт-Джибрина (Бет-Гуврина), которая, как кажется, восходит к периоду от Константина до Юстиниана (4-6 в. н. э.).»

 (V. Guérin, «Description géographique, historique et archéologique de Palestine», т. 1, стр. 293-294, 

перевод наш, оригинальный текст здесь). 

В том же 1863-м году францисканский монах Алессандро Басси (Alessandro Bassi) посещает Амвас. Ему мы обязаны первой зарисовкой и первым, хотя и неполным, планом южного византийского храма:

«От Латруна, вместо того, чтобы спускаться к Яффо, я повернул направо и, двигаясь по пологому склону в северном направлении, через четверть часа оказался у подножья Иудейских гор, возвышавшихся спереди и сбоку и образовывавших ложбину. Передо мной виднелось большое поле золотистых злаков (это был конец мая), в середине которого находилось незасеянное пространство, имевшее вид ровного прямоугольного двора, и простиравшееся  с востока на запад. Восточная сторона этого пространства была ограничена низкой стеной, имевшей полукруглую форму посередине. Я направил туда своего коня, и в два прыжка оказался внутри контура церковного здания. Вышеупомянутая полукруглая стена образовывала абсиду или алтарную платформу. Слева от прямоугольника,  в верхней части его южной стороны, виднелись остатки пристройки, бывшей изначально единым целым с церковью . Эта пристройка, похожая на ризницу, состояла спереди из квадратной комнатки, которая также заканчивалась с восточной стороны низкой абсидкой (со сводом). Абсидка сохранилась, в то время как от остальной стены, окружавшей комнатку, остался лишь ряд камней высотой около 1 метра. (...)

 Пока я разговаривал со своими спутниками, вокруг нас столпились арабы из соседней деревни, прося «бакшиш». (...) Я спросил у этих грязных феллахов, не находится ли среди них "шейх-эль-белед" (глава селения, нечто вроде нашего мэра). Они привели ко мне довольно ветхого старичка в лохмотьях,  с которым, после необходимых приветствий, я начал диалог через драгомана:

"Как называется твое селение?" - "Амвас". (...)

"В деревне есть источники?" - Араб растопырил, насколько мог, пальцы на руке и сказал: "Хамсе (пять). Три в поле и два в деревне. Вот здесь, внизу." Он указал мне на них и продолжил: "В этом, ближнем, мы берем воду. Второй - святой. В нем мы совершаем омовения."

"Скажи мне, как называется это место, где мы стоим?" - "Кенисе (церковь). А там - вторая, большая (кебир)."

"Как по-вашему, что это была за маленькая кенисе?" - "ХОН ВЕН САЙЕДНА ИСА ФАЛАК ЭЛЬ АЙШ" (Это место, где Господь наш Иисус разделил хлеб).

Я обменялся со своими спутниками удивленным и радостным взглядом. Я приказал драгоману дать шейху-чичероне неизбежный бакшиш, а остальным раздал немного курительного табака и отпустил их, довольных, восвояси. Обратившись к своим спутникам, я сказал: "это  поистине есть святилище Эммауса. Войдем в маленькую часовню, отмечающую то место, где в доме Клеопы, Господь утешил гостеприимных учеников Своим присутствием. Здесь мы будем молиться, без сомнения, на том самом месте, где стояли Его ноги."

Закончив молитву, я сразу же записал, чтобы не забыть, вышеприведенный диалог, а затем быстро набросал план церковки и сделал рисунок абсидки, наиболее важной и наилучше сохранившейся части памятника. Внутренняя длина церкви: 26,2 метра, из которых 4,5 метра - глубина абсиды, максимальная ширина - 9 метров. Длина святилища без абсидки - 6 метров, ширина - немного меньше 3-х метров. После этого я перешел к исследованию стен или того малого, что от них осталось. Из-за огромных размеров прямоугольных камней я сделал вывод о большой древности памятника. Все камни были высотой 0,93 метра,  в центре абсиды я обнаружил один камень длиной 3,2 метра, а в маленькой часовне - камень длиной 2,9 м. (...)

 В 1868-м году немецкий богослов Эрнст Ранке (Ernst Ranke) впервые публикует Фульдский кодекс, одну из древнейших рукописей Вульгаты, перевода Нового Завета на латынь, сделанного св. Иеронимом в 4-м в.. Эта рукопись содержит вариант 160-ти стадий между Иерусалимом и Эммаусом («Codex Fuldensis Novum Testamentum Latine Interprete Hieronymo ex Manuscrito Victoris Capuani», Ernestus Ranke, изд., Marburgi & Lipsiae, 1868, стр. 160, см. здесь).

Вплоть до второй половины 19 в. дорога из Рамле в Иерусалим не подходила для колесного транспорта, путешествие по ней было весьма утомительным и трудным. В конце 1860-х годов османские власти построили проезжую дорогу из Яффо в Иерусалим, официально она была открыта в 1868 году. В 1880-х и 1890-х годах эта дорога несколько раз ремонтировалась.(См.: M. Fischer, B. Isaac, I. Roll, «Roman Roads in Judaea» II, «The Jaffa-Jerusalem roads», BAR 1996, стр. 55-58)

  В том же 1874-м году французский ученый Фелисиан де Сольси (Félicien de Saulcy) публикует исследование по нумизматике Святой Земли. В нем он описывает несколько монет, чеканенных в Эммаусе-Никополе в римскую эпоху (F. de Saulcy, « Numismatique de la Terre Sainte », Paris, 1874, стр. 172-175, оригинальный текст здесь) (См. также: Позднеримский период). 

В 1877 году православный архимандрит Вениамин Иоаннидес (Βενιαμίν Ιωαννίδης) публикует в Иерусалиме путеводитель для паломников, в котором становится на ту точку зрения, что Амвас является как Эммаусом Маккавеев, так и Эммаусом, упоминаемым в Евангелии от Луки: 

Спустившись с плато [селения] Кубаб, оказываются на мосту, а через 20 минут после этого видят по правую руку еще одну башню. Продолжая путь еще 23 минуты, прибывают к холму и деревне, называющимся Латрун. Здесь заканчивается Саронская долина и местность начинает неровно подниматься. На холме Латрун имеется множество развалин, свидетельствующих о том, что в древние времена здесь были большие сооружения. Ныне же здесь проживают лишь несколько бедных феллахов да двое конников, поставленных для охраны башни; согласно традиции латинян, здесь были родина и место жительства покаявшегося на кресте разбойника, откуда, говорят, Латрун и получил свое имя -- от латинского «латро», latro, что означает «разбойник». (Традиция сия идет еще дальше и добавляет, что в то время как Богородица, при бегстве своем в Египет, проходила здесь, Дисмас (так звали благоразумного разбойника) вышел, чтобы ограбить святое семейство; однако, узрев младенца Иисуса в объятиях Богоматери, немедленно поражен был состраданием и страхом и изменил свое решение. Однако эта традиция, равно как и такая этимология названия «Латрун», возникла не ранее XVI в.: до того времени европейские авторы называют это место «крепость Эммауса», а также «город» или «церковь Маккавеев». […]). Издревле была там крепость, которая впоследствии стала использоваться как жилище разбойников; однако Ибрагим Паша сравнял ее с землей. По левую руку от Латруна, в семи или восьми минутах пути, лежит деревня Амуас, в которой мы с полным на то основанием можем видеть ветхозаветный Эммаус, прославившийся имевшей там место битвой между Иудой Маккавеем и Горгием, полководцем царя Антиоха Эпифана, которая завершилась поражением сего последнего (1 Макк. 3:57). […] В Амуасе сохранились центральная и южная апсида церкви, воздвигнутой Константином Великим или Юстинианом и имеющей большое сходство с развалинами церкви в Элевтерополе (Бейт-Гуврине); поражает размер камней, из которых построена эта церковь. У нас есть весьма убедительные основания предполагать, что современный Амуас, находящийся возле Латруна, есть евангельский Эммаус, куда  Иисус по воскресении Своём пришёл, беседуя с Лукой и Клеопой, а затем, преломив хлеб, сделался невидимым.  […] Миновав Латрун, через 12 минут пути по правую руку видят колодец, именуемый Бир-Хилве («сладкий колодец»), а по левую руку -- башню. Продолжив свой путь, через 17 минут встречают по левую руку еще одну башню, а по правую -- два колодца с бурлящей водой, называемые Бир Айуб («колодцы Иова»); в этих колодцах всегда есть вода, однако она не всегда чиста…

 (Βενιαμίν Ιωαννίδης, «Προσκυνητάριον της Αγίας Γης», Ιερουσαλήμ, 1877, Τευχος  Ά, стр. 28-30, см. здесь, перевод: Зоя Барзах.

Люди были хорошо воспитаны и услужливы, и хотя при мне был турецкий солдат, они выразили желание, чтобы Англия заняла Палестину и предоставила им преимущества справедливого правления. Никакие мои слова о том, что у Англии нет подобных намерений, не смогли их убедить.  В тот день была свадьба, и, поскольку в таких случаях жених должен предоставлять определенное количество пороха для развлечения, молодые люди разумно решили использовать его для стрельбы по отметкам, вместо того, чтобы стрелять без пользы. Они очень хорошо потренировались. В определенный момент они выстроились перед мечетью в одну линию со старым шейхом впереди, и все вместе совершили молитвы. Они очень горячо молились, чтобы Бог дал победу султану и посрамил московитов (Речь идет о русско-турецкой войне 1877-1878 г.г. – примечание переводчика). Затем я посетил руины великолепной церкви. Камни там очень большие, и церковь, на мой взгляд, древнее Крестовых походов, она относится, весьма вероятно, к пятому веку. Затем я посетил прекрасные руины замка крестоносцев в Латруне; это место, должно быть, было очень важным, и оно все еще находится в довольно хорошей сохранности ...»

 (H. H. Kitchener, «Journal of the Survey», PEF Quarterly Statement, London, 1878, стр. 66, см. здесь,

 перевод наш).

Когда христиане увидели, что надвигается это преследование, они схоронили в земле небольшой камень, на котором теми самыми двумя учениками были написаны слова: «здесь Господь благословил хлеб и открылся им». Они также схоронили каменный стол, на котором Господь благословил хлеб. Всё это никому неизвестно и сокрыто, и это единственное, что осталось в Святой Земле нетронутым, как при жизни Спасителя. Мне было сказано, что когда я увижу то место, я его узнаю. (…) (Латинская) Патриархия желает найти и выкупить его, также и францисканцы, и схизматики тоже. И все сомневаются. (…)  Я хочу сделать дело и, если Господь вдохновит меня, то мы выкупим его: оно будет ни для тех, ни для других. Если Иисус захочет, он пошлет нам деньги. (…)

Молитесь, чтобы это не стало причиной разделения. Я забыла сказать об этом кое-что. Мне было сказано, что то место, которое отцы-францисканцы хранят как Эммаус (т. е. Кубейбе, - примечание переводчика), было раньше монастырем, где было убито много отцов-пустынников.  Это место - освященное и драгоценное из-за крови мучеников, оросившей эту землю. Я сообщила отцу Гвидо, что если они начнут копать, то найдут развалины келий и останки святых священников и епископов…»

( Lettres de la Bienheureuse Marie de Jésus Сrucifié, éditions du Carmel, 2011, стр. 504-506, см. здесь, перевод наш. )

7-го мая 1878 года св. Мариам сопровождает настоятельницу и наставницу послушниц своего монастыря в поездке в Назарет.  Вот что мы узнаем о происшедшем во время этой поездки из книги французского историка отца Дени Бюзи (Denis Buzy), черпавшего информацию из анналов Кармелитского монастыря в Вифлееме:

«Путешественницы выехали 7 мая, проехали через св. Иоанна в горах (Эйн Карем), Эммаус, Яффо, сели на корабль на Хайфу, и оттуда добрались до Назарета через Шефа-Амар (Шфарам). (…)  Из всех этапов путешествия самым заметным был Эммаус. За много недель до того сестра Мария Иисуса Распятого сказала во время экстаза, что Бог покажет ей то место, где воскресший Господь благословил хлеб в присутствии двоих учеников. Она должна была увидеть там знак, который позволит ей узнать то место. (…) Вечером 8-го мая повозка, в которой ехали путешественники, остановилась в гостинице у подножья небольшой деревни эль-Атрун (Латрун). Впав в экстаз и не дожидаясь проводника, сестра Мария Иисуса Распятого, никогда ранее в том месте не бывавшая, отправилась вперед и оставила далеко позади своих спутниц, которые поспешили за ней. Она почти бежала, рассказывает наставница послушниц. Через несколько минут она достигла пригорка, из которого среди высокой травы выступали бесформенные развалины. Она остановилась в волнении и, обратившись к приближавшимся сестрам, сказала громким голосом: "сие воистину есть то место, где Господь наш ел со своими учениками"…»

  (Denis Buzy, «Vie de Sr. Marie de Jésus Crucifié», Bar-le-Duc – Paris, 1921, стр. 100-101, см. здесь, 

перевод наш). 

Из неопубликованных архивов монастыря известно также, что когда монахини проезжали мимо Абу-Гоша, св. Мариам сказала, что именно там Иисус встретил двух учеников на пути, и оттуда они пошли в Эммаус по более короткой и прямой дороге, чем нынешняя.

 На поверхности виднелись лишь несколько красивых камней центральной апсиды и часть свода южной боковой апсиды. Раскопки были начаты именно с южной стороны. На глубине около метра апсида была окружена мусульманскими могилами, по виду достаточно старыми, а в середине абсиды была обнаружена выдолбленная на позднем этапе ниша. Именно в этом месте я нашел могилу (мусульманского) святого, легко узнаваемую по украшению в виде традиционного колпака дервиша. Все эти детали заставили меня предположить, что эту сторону церкви использовали как мечеть. Упомянув мимоходом нескольких еврейских могил, находящихся в скале (возле храма), я хочу остановиться на мгновение возле причудливого сооружения, возведенного поспешно из камней разного размера и происхождения и содержавшего, среди кучи человеческих костей, более ста ампул, из которых двадцать были обнаружены неразбитыми. Я не нашел следов инструмента крестоносцев ни на одном из этих камней; мне кажется, что камни принадлежат к более раннему периоду. Я уверен, что это ни еврейское, ни мусульманское сооружение, и, тем не менее, там не было найдено ни одного креста. В нескольких шагах от этого любопытного склепа (была обнаружена) старая печь, которая объяснила нам, куда исчезли прекрасные беломраморные украшения храма: вокруг печи были разбросаны многочисленные резные и скульптурные мраморные элементы, зачастую наполовину сожженные: они использовались для производства извести. Раскопки вокруг церкви продолжились, медленно освобождая её от савана земли и обломков. Были обнаружены  многочисленные фрагменты колонн, их основания, капители и антаблементы, а также древняя керамика и мозаичные камни всех цветов, все, что характерно для раскопок древних памятников в Палестине, но всё ещё не было обнаружено ни одной надписи. Нам больше повезло у северной боковой апсиды, где некие знаки заставили нас удвоить внимание. 

Именно в этом месте мы обнаружили любопытную ионическую капитель с двумя надписями. (...) Г-н Клермон-Ганно получил копии надписей, и, хотя письмена очень несовершенны, без колебаний расшифровал их. Наиболее интересная из двух надписей – древнееврейско-самаритянская, она занимает две строки, разделенные горизонтальной чертой внутри прямоугольника. Сам прямоугольник помещен между двумя волютами и связан с ними элементами в виде ласточкиного хвоста, что доказывает присутствие этой надписи на капители с самого начала. 

 Чтобы облегчить перевод, я помещаю самаритянские буквы в одну строку, а под ними -  соответствующие латинские буквы. (...) 

 Вот полный смысл древнееврейско-самаритянской надписи: «Один Бог, да будет благословенно Имя Его вовеки!» Мы получили фразу, выражающую одну идею с помощью двух разных языков, с собственными письменами для каждого языка. Надпись, без сомнения, относится к позднему периоду. У г-на Клермон-Ганно есть доказательства того, что такие надписи обычно делались между 3-м и 6-м веками нашей эры. (...) Я нашел полезным составить протокол, подписанный свидетелями, в котором уточняется местоположение (...) капители с двойной надписью. В таком серьезном исследовании невозможно согрешить избытком предосторожности. (...) Самые важные части церкви Амваса еще не раскопаны, а именно: всё пространство позади трёх апсид, внутри нефа крестоносцев и внутри (центральной) римской апсиды.»

(J.-B. Guillemot, « Emmaüs-Amoas », опубликовано в: «Les missions catholiques», №665, 3 марта 1882-го г., стр. 103-106, перевод наш. (Оригинальный текст отчета  см. здесь).

Как мы видим из текста, капитан Гиймо датирует базилику в Амвасе Римской эпохой.

  Протокол, упоминаемый в тексте Гиймо, был составлен в Эммаусе 26 июня 1881 года в присутствии отцов Альфонса-Мари Ратисбонна, Антонио Беллони, Феликса Валерги и др. (См. статью о двух Эммаусах, опубликованную каноником М.-Т. Алло (M.-Th. Alleau) в «Les missions catholiques», 1881, стр. 345-346). В те же дни Амвас посещает и вице-консул Франции в Яффо, востоковед Шарль Клермон-Ганно, который уже в 1874-м году сделал попытку первой археологической раскопки в храме Амваса (см. выше). Как мы видели из отчета капитана Гиймо, именно Клермон-Ганно расшифровал двойную надпись на капители. В своём отчете об исследовании Палестины Клермон-Ганно дает интересный анализ надписей, обнаруженных капитаном Гиймо, см.:  Ch. Clermont-Ganneau, « Premiers rapports sur une mission en Palestine et en Phénicie», Paris, 1882, стр. 16-38, см. оригинальный текст здесь. (Перевод отчета Клермон-Ганно на английский язык можно найти в: Palestine Exploration Fund, Quarterly Statement, 1882, стр. 22-37, см. здесь, а также в: C. R. Conder, H. H. Kitchener, «The Survey of Western Palestine», т. 3, London, 1883, стр. 72-81, см. здесь). 

Клермон-Ганно однозначно датирует храм с тремя апсидами Византийской эпохой. Несмотря на это, ошибочное датирование храма Римской эпохой, которое мы находим у капитана Гиймо, встречается у различных исследователей вплоть до середины 20-го века. 

  Клермон-Ганно упоминает также остатки римских акведуков между Амвасом и Латруном:

«Я узнал от местных крестьян, что в старые времена большой акведук приводил воду в Амвас из Бир-эт-Тине (около современной дороги на Иерусалим, близ Бир Айуб). Руины именно этого акведука, по-видимому, можно до сих пор увидеть к югу от Амваса. Другой достаточно значимый акведук изливает воду близ Амваса, пройдя вокруг Латрунского холма. Все эти водные сооружения должны быть римскими постройками. Римляне превратили Эммаус-Никополь в одну из своих главных военных баз в Палестине.»

(Clermont-Ganneau, «Archaeological Researches in Palestine during the Years 1873-1874», London, 1899, т. 1, стр. 488, перевод наш, см. оригинальный текст здесь).     

 Капитель с самаритянской и греческой надписями, обнаруженная капитаном Гиймо, как и другие самаритянские надписи, найденные в Амвасе, относятся к Византийскому периоду  (см.  M. De Vogüe, «Nouvelle inscription samaritaine d'Amwas», RB 1896, стр. 433 и сл., см. здесь). Капитель попала в Византийский храм, по-видимому, после подавления восстания самаритян 529-531 годов, когда самаритяне, будучи вынужденными за свой счет восстановить разрушенный ими христианский храм, перенесли сюда камни из своей синагоги (см. здесь: Vincent, Abel, «Emmaüs», Paris, 132, стр. 264-266, а также: Византийский период). Эта капитель, таким образом, не может являться камнем с надписью, упоминаемым в пророчестве св. Марьям (см. выше). (Вопреки утверждению о. Жерме-Дюрана : Germer-Durand, «Revue bénédictine», 1890, т. VII, стр. 433-436, см. здесь).

О надписях, обнаруженных на этом этапе раскопок, см. статью о. Жерме-Дюрана (Germer-Durand) в «Revue biblique» за 1894 г., стр. 253-257, см. здесь. Отчет капитана Гиймо об этом этапе раскопок был опубликован на французском языке немецким священником М.-Й. Шифферсом (M.-J. Schiffers,  «Amwas, das Emmaus des hl. Lukas», Freiburg, 1890, стр. 229-233, см. здесь). В этом отчете Гиймо продолжает датировать храм в Амвасе Римской эпохой  и впервые приписывает его постройку Юлию Африкану (3-й век н. э.). Краткое резюме об этом этапе раскопок можно найти также у Клермон-Ганно: «Archaeological Researches in Palestine during the Years 1873-1874», London, 1899, т. 1, стр. 484-485, см. здесь). 

Жизнь Берт Дартиго обрывается в марте 1887 года, капитан Гиймо продолжает расчищать храм в Амвасе от завалов камней до 1888-го г. По окончанию раскопок, обнаруженные мозаики снова покрыты землей, а над баптистерием построен навес. Найденные артефакты помещены в доме над раскопками, но ныне утеряны. Капитель с двойной надписью находится в Кармелитском монастыре в Вифлееме.  (см.: Vincent, Abel, «Emmaüs», Paris, 1932, стр. 5, см. здесь).  

Археологические исследования капитана Гиймо в дальнейшем подверглись критике, как недостаточно научные:

«...Увлеченные первыми открытиями, и заботясь главным образом о том, чтобы как можно скорее выяснить природу сооружения и дату его постройки, исследователи не руководствовались строгими методами археологии. Иногда они просто перемещали камни, сваливая их в тех местах, которые уже изучили. (…)  Боковые нефы были прозондированы на достаточно большом расстоянии от абсид, но не было совершено никакой попытки размотать клубок перемешанных остатков (из разных эпох). Усилия были сосредоточены на нефе со стенами, соответствующем центральной апсиде. На первом этапе спешных  раскопок камни просто выбрасывались за стены, так что старые кучи камней покрывались новыми, что еще более запутывало ситуацию. К 1887-8 году неф был расчищен, и стали видны основания стен (крестоносцев).  На этом этапе следовало удалить наваленные снаружи груды камней, которые по высоте начинали уже превосходить стены (храма крестоносцев), и начать поиски пола византийского храма, однако раскопки были внезапно прерваны...»  

(Vincent, Abel, «Emmaüs», Paris, 1932, стр. 4, см. здесь, перевод наш).

Раскопки, проведенные капитаном Гиймо, фактически уничтожили археологический пласт эпохи крестоносцев вблизи храма (D. Pringle, «The Churches of the Crusader Kingdom of Jerusalem», 1993, т. 1, стр. 59, см. здесь).

«От нашего корреспондента в Иерусалиме 24 апреля 1889-го года:

(...) Французские общины Святой Земли направляют в Пасхальный понедельник своих представителей в Амвас, чтобы праздновать Воскресение Христово и явление Его двоим ученикам. Так, в прошлый понедельник пятнадцать священников и монахов прибыли в Амвас на праздник с несколькими паломниками и местными христианами. Древняя церковь уже расчищена от завалов, но ещё не восстановлена. В ожидании этого счастливого дня, который не за горами, здесь был построен небольшой жилой дом и часовня, где каждый день возобновляется преломление хлеба, совершенное Господом для двух учеников в Эммаусе. Это место находится на дороге из Яффо в Иерусалим, недалеко от Латруна. »

(«Les missions catholiques», 1889, стр. 221, см. здесь, перевод наш)

«От нашего иерусалимского корреспондента:

Понедельник на Пасхальной неделе был отмечен паломничеством в два Эммауса. (...) Францисканцы помещают Эммаус в селении, называемом Кубейбе, в трех лигах от Иерусалима. (...) Другие находят Эммаус в селении, которое до сих пор называется по-арабски Амвас. Это селение находится намного дальше от Иерусалима, до него можно дойти приблизительно за шесть часов. (...) О. Клеопа, опираясь на древнюю традицию и на современных  палестинологов, таких как Клермон-Ганно, Герен и Вигуру (Clermont-Ganneau, Guérin, Vigouroux), утверждает, что евангельский Эммаус находится в Амвасе. Поэтому он собрал здесь 7 апреля этого года около сорока паломников, а также священников и монахов из Иерусалима, Вифлеема и Яффо.  Перед этой благочестивой группой он отслужил Мессу в базилике, покрытой палаточной тканью. Впервые с эпохи Крестовых походов Господь был почтен под видом хлеба и вина в том самом месте, где был узнан счастливыми учениками в преломлении хлеба. Паломничество в Амвас в этом году было особенным, потому что два священника Иерусалимской Патриархии проделали весь путь туда и обратно пешком, и подтвердили таким образом слова о. Клеопы о том, что ему понадобилось всего пять с половиной часов, чтобы дойти из Амваса в Иерусалим. Противники этого мнения утверждали, что невозможно  за один день пройти весь путь из Иерусалима в Амвас и обратно. Упомянутые священники Патриархии проделали весь путь до Амваса за пять с половиной часов, и вернулись в Иерусалим за шесть часов. Следует учесть, что священникам было труднее идти, чем ученикам: одному из них уже 52 года, они уже годами ведут сидячий образ жизни, и самое главное, они не удостоились вечерять с Иисусом, услышать Его речь и принять Его чудесным образом в свое сердце.» 

( «Les missions catholiques», 1890, стр. 316-317, см. здесь, перевод наш).  

В 1890 г., по приглашению о. Клеопы, монахи из траппистского монастыря Сет-Фон (Sept-Fons) во Франции выкупают гостиницу Ховарда близ Эммауса, в Латруне, а также прилегающую к ней территорию, и основывают там монастырь. О. Клеопа становится первым настоятелем этого монастыря:

«Иерусалим. Энергичный и преданный Богу монах, бывший офицер нашей армии, выпускник (академии) Сен-Сир, о. Виалле, в монашестве о. Мария-Клеопа, в данный момент основывает в Святой Земле монастырь траппистов. Обитель вознесется среди руин древнего Эммауса (ныне  Амвас, между Рамле и Иерусалимом) под сенью святилища, где Господь наш Иисус Христос вечером в день Своего Воскресения явился  ученикам. Монастырь траппистов поможет возрождению Палестины, страны до сих пор плодородной, которая, если её обрабатывать, покроется пажитями.»

 («Les missions catholiques», 1891, стр. 137, см. здесь, перевод наш. См таже: Paul Tavardon, «Trappistes en Terre Sainte», Domuni-Press, 2016, т.1, стр. 85 и сл.).

Вот как описывает отец Венсан свое первое посещение Латруна в 1891-м г.:

«Это было еще до появления автомобилей и железной дороги в Палестине, однажды вечером в начале августа 1891-го г. Утром того дня мы сошли с корабля в Яффо. Очарованные светом, шумом и экзотикой,  мы ощутили цвета и запахи базаров, посетили места паломничества, поглазели на древности у симпатичного коллекционера, и, наконец, заняли места на скамьях простенького дилижанса, на кузове которого было вывешено намерение доставить нас допоздна в Иерусалим. Через ухабы и пыль наше транспортное средство приближалось уже к первым склонам гор, когда поворот дороги привел нас к скромному сооружению, стоящему обособлено от небольшой группы похожих домов посреди новых плантаций. Над всем этим возвышалась колокольня с крестом: это был траппистский монастырь Латрун в период своего основания. За короткое время этой остановки мы испытали гостеприимство монахов, которое и впоследствии всегда было ответом на нашу худшую докучливость. Удовлетворяя наше любопытство, весьма услужливый монах объяснял нам те незнакомые слова, которые мы слышали. Затем он повел нас на пустой холм под названием «Римский лагерь», по соседству от монастыря, показав нам оттуда халупы, находившиеся от нас в нескольких сотнях метров. Это была деревня Амвас (так на Востоке называют Эммаус), а перед ней виднелся силуэт церкви, выступающий из груды развалин. «Там были начаты раскопки, но сейчас они прерваны», - коротко сказал наш проводник. Это был тот момент, когда Солнце, прежде чем исчезнуть на Западе, золотит и прославляет отрепья, камни и руины. Фигура величественной церкви в отрепьях нас очаровала. (...) Но вот уже дилижанс раскачивается, таща нас вверх по дороге к Святому граду. Очень скоро мы узнаем о (научной) проблеме, связанной с Эммаусом…»

(Vincent, Abel, «Emmaüs», Paris, 1932, стр. VII-VIII, см. здесь, перевод наш). 

В 1891-м г. трапписты открывают школу для мальчиков, жителей Амваса, а также диспансер (см. P. Tavardon, «Trappistes en Terre Sainte», Domuni-Press, 2016, т. 1, стр. 194-195). В 1892-м г. вводится в строй железная дорога из Яффо в Иерусалим, что приводит к уменьшению числа паломников, посещающих Латрун и Амвас.

В октябре 1890-го года в Амвасе был найден уже второй по счету камень с самаритянской надписью (см. статью М.-Ж. Лагранжа в «Revue Biblque» 1893 г., стр. 114 и сл., оригинальный текст здесь, см. также Византийский период о самаритянах в Эммаусе). В апреле 1896-го года в Амвасе была обнаружена еще одна (третья) самаритянская надпись на камне («Revue biblique», 1896, стр. 433-434, оригинальный текст здесь). См. также: CIIP, т. IV, часть 1, Berlin/Boston, 2018, стр. 453-456.

  Французский офицер в отставке, капитан Гиймо пишет, что нашел следы городской стены. В пятистах шагах к югу от этих развалин, у подножия горы, видны руины римской базилики. (...Следует описание базилики...)

За апсидами храма находятся несколько гробниц, высеченных в скале. Некоторые из них содержали, в момент их недавнего обнаружения, оссуарии в виде небольших саркофагов, так часто встречающиеся в еврейских гробницах, относящихся к началу христианской эры. На склоне горы, у подножья которой находится базилика, разбросано множество камней, обработанных человеком, здесь можно также найти основания зданий. Вокруг были найдены масляные и виноградные прессы: все это свидетельствует о существовавшем на этом месте селении, без сомнения, той же эпохи, что и вышеуказанные гробницы.

Близ храма, на стыке трех древних дорог на Елевферополь, на Гезер и на Иерусалим через Кириат-Йеарим, заканчивается акведук длиной в три тысячи семьсот метров, начинающийся у южного подножия Рас-эль-Акед, рядом с иерусалимской дорогой, и идущий вокруг Латруна.  Источника, питавшего его, сегодня не существует. (…)

Рядом проходит акведук, который, пренебрегая водами этого источника, направляется дальше на восток. Забирал ли он воду из обильного источника Айн-эль-Акед, на расстоянии одного километра от Эйн-эль-Хаммама, у подножия одноименного холма, или же из некоего четвертого источника, ныне высохшего? Этот акведук  больше не ведет нас к своему началу.

В пятистах метрах к югу от храма есть болотце, на котором в течение всего года растет высокая трава. Оно показывает, что в этом месте существовали один или несколько источников, ныне погребенные под землей, оползшей с ближних холмов. Чуть дальше на юг находятся два водяных колеса, одно из которых стоит над старым колодцем, изливающие потоки вод на протяжении всего дня. Эти воды служат траппистам, поселившимся у подножья Латрунского холма, для полива большого огорода, а также банановых и других фруктовых посадок. К востоку от Латруна, колодцы Бир-эль-Хела, Бир эль-Касаб и Бир-Айуб расположены цепочкой вдоль современной дороги, в трех или четырех сотнях шагов друг от друга, предлагая свои воды путникам и бесчисленным караванам верблюдов, идущим с Филистимской равнины. Хотя согласно историческим свидетельствам, а также рассказам местных жителей, многие источники здесь исчезли, Амвас все же остается на всей территории древней Иудеи, да и Самарии, уникальным по количеству источников и обилию их вод местом.»

 (Louis Heidet, статья «Emmaüs», опубликована в : F. Vigouroux, «Dictionnaire de la Bible», Paris, 1912, т. 2, часть 2, колонки 1743-1745, перевод наш, полный текст здесь).

  В 1899 году начинается восстановление храма крестоносцев в Абу-Гоше, переданного во владение Франции турками ещё в 1873 г. (см. выше). Сюда прибывают монахи-бенедиктинцы из французского монастыря Пьер-ки-Вир (См. «Abu-Gosh», editions du Gulf Stream, 1995, стр. 12). Таким образом, появляется уже третий Эммаус как место паломничества в Святой Земле.

  Исследование Майстермана было подвергнуто критике археологом из Французского Библейского Института в Иерусалиме о. Венсаном (L.-H. Vincent) в статье « Les ruines d’Amwas » в «Revue biblique» за 1903 г., стр. 571-599, см. здесь. Венсан приводит детальное описание руин храма и доказывает, что интерпретация Майстерманом археологических данных ошибочна. Венсан отказывается в точности датировать сооружение в ожидании дальнейших исследований. Он высказывает мнение, что руины в Амвасе принадлежат «христианской базилике Византийской эпохи, восстановленной франками в эпоху Крестовых походов» (стр.  599). 

В 1906-07 годах в Латрунском монастыре начинает действовать мельница (P. Tavardon, «Trappistes en Terre Sainte», Domuni-Press, 2016, т. 1, стр. 244-245), трапписты развивают сельское хозяйство. Все это улучшает жизнь крестьян Амваса.

Во время Первой Мировой Войны (1914-1917 г.г.) части османской армии стоят в Латрунском Монастыре и в развалинах Византийского храма в Эммаусе-Никополе. Монахи Латрунского монастыря с немецким гражданством мобилизованы, а с французским – изгнаны из страны. (P. Tavardon, «Trappistes en Terre Sainte», Domuni-Press, 2016, т. 1, стр. 285-298). Большой материальный ущерб был нанесен турками как монастырю, так и руинам храма в Эммаусе.  Солдаты полностью разрушили верхнюю часть баптистерия, так же как и алтарную изгородь эпохи крестоносцев внутри храма. Огонь, который разжигали солдаты в развалинах храма, покрыл сажей византийскую абсиду и стены храма Крестоносцев. (Vincent, Abel, «Emmaüs», Paris, 1932, стр. 114, 142, см. здесь).

С января 1917-го года англичане разворачивают компанию по захвату Палестины. 19 ноября 1917-го года в ходе наступления на Иерусалим 232-ая бригада 75-ой дивизии Британской армии занимает Латрун и Амвас. (P. Tavardon, «Trappistes en Terre Sainte», Domuni-Press, 2016, т. 1, стр. 316, см. также: http://alh-research.tripod.com/Light_Horse/index.blog/2066944/the-battle-of-amwas-palestine-18-november-1917-outline/ )